Более десяти лет многочисленные экономисты (в основном левые, но не только) утверждали, что потенциальные выгоды использования заимствований для финансирования госрасходов намного перевешивают любые издержки, связанные с такими долгами. Идея, что в развитых странах может возникнуть проблема «долгового навеса», полностью отвергалась, а несогласных с этим мнением обычно высмеивали. Даже Международный валютный фонд, традиционно являющийся непреклонным сторонником благоразумной бюджетной политики, начал поддерживать политику активного стимулирования экономики за счёт заимствований.

В течение последних двух лет эта идейная волна пошла на спад, поскольку данная форма магического мышления столкнулась с суровой реальностью: высокая инфляция и возврат к нормальным долгосрочным реальным процентным ставкам. В недавней оценочной работе, проведённой тремя ведущими экономистами МВФ, подчёркивается этот выдающийся разворот. Авторы прогнозируют, что к 2028 году усреднённое соотношение долга к доходам в развитых странах повысится до 120% ВВП из-за снижения долгосрочных перспектив роста их экономики. Они также отмечают, что повышение стоимости заимствований становится «новой нормой», и поэтому развитые страны обязаны «постепенно и убедительно восстановить «бюджетную подушку» и обеспечить устойчивость своего суверенного долга».

Такая сбалансированная и взвешенная оценка совершенно не является алармистской. Однако ещё совсем недавно любые призывы к бюджетному благоразумию немедленно осуждались многими деятелями левых взглядов как призывы к «политике жёсткой экономии». Например, в вышедшей в 2018 году книге Адама Туза о мировом финансовом кризисе 2008-09 годов и его последствиях термин «политика жёсткой бюджетной экономии» («austerity») упоминается 102 раза.

Более того, вплоть до недавнего времени сама идея, что высокий уровень долгового бремени государства может привести к проблемам, являлась практически табуированной. В августе прошлого года Барри Эйхенгрин и Серкан Арсланалп представили прекрасную статью о глобальных долгах на ежегодной встрече руководителей центробанков в Джексон-Хоуле (штат Вайоминг). В этой статье был задокументирован невероятно высокий уровень долга, накопленный правительствами после мирового финансового кризиса и пандемии Covid-19, но что удивительно: авторы воздержались от чётких объяснений, почему эта ситуация может создать проблемы для развитых стран.

Дело не просто в бухгалтерии. Развитые страны редко объявляют официальный дефолт по внутреннему долгу (для управления своими обязательствами они обычно прибегают к таким тактическими приёмам, как, например, неожиданное повышение инфляции или финансовые репрессии), однако высокая долговая нагрузка, как правило, негативно сказывается на их экономическом росте. Кармен Рейнхарт и я представили этот аргумент сначала в небольшой статье для одной конференции, состоявшейся в 2010 году, а затем, в 2012 году, в более подробном анализе, написанном в соавторстве с Винсентом Рейнхартом.

Эти работы вызвали острые дебаты, которые зачастую омрачались грубыми искажениями. К сожалению, многие с трудом различают финансирование бюджетных расходов за счёт дефицита (оно может временно стимулировать рост экономики) и высокий уровень долга, который обычно приводит к негативным долгосрочным последствиям. Учёные экономисты в целом согласны, что очень высокий уровень госдолга может тормозить рост экономики, вытесняя частные инвестиции и сокращая масштабы бюджетного стимулирования в периоды глубоких рецессий или финансовых кризисов.

Да, в допандемическую эпоху сверхнизких реальных процентных ставок заимствования действительно выглядели бесплатными, позволяя странам тратить сегодня без необходимости расплачиваться потом. Однако этот праздник государственных расходов базировался на двух допущениях. Во-первых, процентные ставки по госдолгу будут оставаться низкими бесконечно долго, либо же они начнут расти так медленно, что у правительств будет несколько десятилетий на адаптацию. Во-вторых, внезапные и масштабные потребности в расходах (например, наращивание военного потенциала в ответ на иностранную агрессию) можно профинансировать за счёт новых заимствований.

Кто-то скажет, что страны могут избавиться от высокого долга просто за счёт роста экономики и привести в пример послевоенный экономический бум в США. Однако эту идею опровергает недавняя статья экономистов Жюльена Акалина и Лоренса Болла. Их исследование показывает, что без строгого контроля за процентными ставками, вводившегося США после окончания Второй мировой войны и периодических всплесков инфляции, соотношение долга к ВВП в Америке в 1974 году составляло бы 74%, а не 23%. Плохая новость в том, что в современной экономической среде, которая характеризуется таргетированием инфляции и более открытыми мировыми финансовыми рынками, подобная тактика может оказаться нереализуемой. А это означает, что требуется серьёзная коррекция бюджетной политики США.

Справедливости ради стоит отметить, что сегодня нет никакого повода для паники по поводу госдолга, по крайней мере, в развитых странах. Периодические всплески инфляции или продолжительные периоды финансовых репрессий не являются катастрофой. Однако важно подчеркнуть, что у богачей есть доступ к инвестиционным возможностям, которые позволяют им смягчать последствия подобной финансовой коррекции, а вот на граждан с низкими и средними доходами обычно ложится основное бремя возникающих издержек.

Иными словами, госдолг может быть ценным инструментом для решения многочисленных проблем в экономике. Однако этот инструмент не является – и никогда не являлся – «бесплатным ланчем».

Кеннет РОГОФФ
бывший главный экономист Международного валютного фонда, сейчас профессор экономики
и общественной политики в Гарвардском университете, лауреат премии Deutsche Bank
по финансовой экономике 2011 года, соавтор (совместно с Кармен Рейнхарт) книги
«На этот раз всё будет иначе: Восемь веков финансовой глупости»
(издательство Princeton University Press, 2011 год), автор книги «Проклятие наличных денег»
(издательство Princeton University Press, 2016 год).

© Project Syndicate, 2024.
www.project-syndicate.org